Никогда ни о чём не сожалей: иногда неприятности случаются во благо, а мечты не исполняются к лучшему.

Олег Рой.

---

Какие духовные практики приемлемы для женщин?

Раньше, когда я узнавала новую интересную информацию, то непременно старалась внедрить ее в свою жизнь. Наверное, это было похоже на упорство школьницы, которая зазубривает предметы, а потом их тараторит, не понимая сути. Знания, которые я получала, мне казались правдивыми и я с упорством, достойным лучшего применения, заставляла их стать частью моей жизни. Здесь проблема не в них - далеко не все, что кажется интересным, нам действительно нужно.

Часто теория сопровождается практикой: холодные обливания, продолжительное голодание, отшельничество, хранение молчания – все это интересно и производит сильный эффект, но, возможно, эти методы радикальны для нас на данный момент?

Нужно понимать, что для женщины некоторые методы не подходят, или они могут применяться только в редких случаях. Например, голодание раз в месяц может очищать и духовное и физическое тело, но слишком частое голодание отнимает женскую силу. Обливания холодной водой, затворничество – это тоже мужской типы аскезы, таким способом женщина будет увеличивать в себе мужскую энергию.

Часто встречается и такой вариант: мы читаем, что нужно быть послушными, милосердными, всепрощающими и мы соглашаемся с этой идеей, а потом начинаем себя под нее подстраивать. Мы «играем» прощение, когда на самом деле обижаемся на человека; мы притворяемся, что не злимся, хотя внутри нас кипят моря. Само знание правдиво и истинно, но такой подход не позволяет ему раскрыться в нашей жизни.

Поэтому, когда мы хотим наполнить себя благодатью, любовью и совершенством, нужно освоить искусство «маленьких шажков» и быть максимально честной с собой. Признание того факта, что мы злимся, может остудить наш пыл. Понимание, что на самом деле мы не можем простить человека, раскрывает путь к освобождению от обид.

Если говорить о физическом выражении знаний, то здесь необходимо выбирать женский вариант практик, например: вместо закаливаний можно принять расслабляющую ванну, которая наполнит нас энергией и женскими силами, вместо того, чтобы запрещать себе сладкое и накапливать мужскую энергию – можно съесть вкусные сухофрукты или домашний тортик до 12 часов по солнечному времени. Тогда, вместо мучений и ненависти к развитию, мы получаем мощную основу для самосовершенствования.

Девушкам нужно учиться по-женски, наполняясь энергией и пребывая в наслаждении от процесса, тогда результат будет приятным и не заставит себя ждать.

---

Источник.

---

Раз за разом.

Нерина давным-давно перестала мечтать. Потому что мечтания — это непозволительная роскошь в таком мире. И ей порой безумно хочется добавить к слову «мир» прилагательное «жестокий», но она обрывает себя на полуслове, в голове, — потому что это претит всем её принципам, всем её устоям и всей её огромной веры. Мир — не жестокий. Он никогда не был таким. Потому что жестокость не может скрываться в наивной и светлой улыбке соседского ребёнка по имени Мишель; потому что жестокость не может прятаться в громких аплодисментах счастливых людей и не-людей после её очередного выступления в крохотном уютном кафе; потому что жестокость не может жить в сердце её подруги, помогавшей бесчисленное количество раз и совсем безвозмездно — словно так и должно быть.

— Жестокости в нашем мире нет, люди сами придумали себе такое понятие, а на самом деле… — говорит Нерина уверенно Мишель, заботливо щелкая ту по лбу, вызывая искренний нежный смех ребенка.

— Мир не жесток, мир просто раскрывает наши сущности, нашу душу, те стороны, о которых мы не подозревали, — пожимает плечами она, целуя Дэрану в лоб и отправляя её спать.

— Мир — огромен, и в то же время совершенно тесен. Думаешь, в нём есть место такому мелочному понятию как «жестокость»? — улыбается маг Тамплиеру Матьё и ответом ей служит лишь легкое покачивание головы — не утвердительное и в то же время совсем не отрицательное.

Но с каждым днем, кажется, такое говорить Нерине все сложней.

Нерина порой задумывается — а если бы мир действительно был таким добрым, как она его описывает, случилась бы смерть родителей именно в тот момент, когда никто не ждал? Действительно ли мир подлый, жестокий и бесхребетный, откидывающий все правила приличия и устоявшихся принципов, заставляя адаптироваться и прогибаться под тяжестью судьбы — и плевать что больно, главное: выжить? Действительно в этом мире не существует жестокости, если на войнах люди погибают пачками, а издевательства ни одно живое существо остановить не в силах?

Нерине свойственно метаться, Нерине свойственно стоять на грани двух сторон — принципов и, казалось бы, реальности жизни. Нерине свойственно жить, балансируя на краю ножа. В конце концов, Нерине свойственно прогибаться под этот мир, стараясь избегать острые нити судьбы.

Но порой определенные случаи заставляют её посмотреть по сторонам, а потом себе под ноги. И тогда она выносит из жизни один и тот же урок, раз за разом — мир жесток до тех пор, пока люди делают его таковым. А пока ты делаешь что-то доброе и, несомненно, правильное — жестокость исчезает из жизни, но и говорить что её нет — глупо.
И тогда Нерина постепенно учится мечтать, до тех пор, пока сомнения вновь не одолеют её и не заставят перестать мечтать.

@музыка: Red feat. Abby Gregori – Pieces

@темы: творчество, фанфики, размышления, характер, R. D. B., Нерина Анджело, Нерина

---

Неписуй. Part two. Или все же писуй?

На счет названия - нет. Это упоротые вы, и пошлые тоже вы, но не я.

Девушка аккуратно прочертила тонкую линию. Правда, нажимала больно сильно - ее не покидало смутное сомнение, что карандаш вот-вот потребует повторного сеанса с точилкой. А ведь зря совсем - линия-то не катит. Вообще не катит. Не такая ровная, как должна быть, - поджала губы будущий архитектор, не глядя шаркая по столу в поисках ластика. Тот, как назло, вообще не стремился искаться. Зло буркнув что-то себе под нос, девушка нехотя перевела взгляд на периметр стола. Циркуль, бумага, пару новых карандашей, три точилки, и беспорядочная кипа книг - все как обычно, внимания не заслуживает вовсе. Где же это чертов ластик?

Под столом, наверное, - таковы были мысли студентки третьего курса технического ВУЗа, когда та настойчиво пыталась и одновременно искать злосчастные остатки ластика, и не стукнуться своей светлой головушкой - в прямых и всевозможных смыслах - головой об низкий стол.

- Да где же он... - уже рычала девушка. Господи, она не могла ластик потерять хотя бы потому, что рисовала и периодически поправляла свой чертеж. Выпускной, главный, черт подери!

Маша-Растеряша, - простонала студентка, вылезая из-под старенького стола. Где-то там, на кухне, матушка прокричала что-то угрожающее про леди. Ну подумаешь, ругнулась. Матом. Крепким. Зато вполне заслуженно, все же стукнулась об этот проклятый стол, и, более того...

- ...Даже ластика не нашла, - закончила убито мысль Мария, стукнувшись второй раз (а может и невесть какой) об стол второй раз. На этот раз встреча была у лба.

Ластик у нее один. Ну, как один - скорее огрызки образуют что-то смутно напоминающее единое целое. Но других нет, все истрачены ее дорогими однокурсниками и ею самой - еще в середине третьего курса. Другие купить не позволяла, потому что экономия. Карандаши нужнее! И дешевле.

Похоже, придется глядеть на эту совершенно не идеальную линию и чертить дальше идеальную выпускную работу, уже не ставшей идеальной из-за этой не идеальной линии. «Все плохо». Больше оптимизма! - хотелось заглушить пессимистичное настроение ей, но в сознании который раз всплывало как нельзя точное определение положения...

---

Неписуй.

Осенняя хандра, чтоб ее. Потянуло написать, да не пишется что-то совсем.

Девушка задумчиво помешала какао, глядя в окно. Лязг фарфоровой ложки об стенки такой же кружки нисколько не напрягал. Разве что, являлся той маленькой нитью, связывающую реальность с чем-то своим. «Иронично звучит, правда? Так по-писательски» - прокралась в голову ироничная мысль, насмешка, но та растворилась также быстро, как и люди в этой плывущей толпе. Растворилась также, как и ровно две ложки сахара в загустевшем растворимом напитке. Уже холодном.

Жизнь была забавной штукой, и Нерина несомненно это понимала. Признавала, принимала, и тысячу ненужных глаголов. Не единожды приходилось познавать это на личном опыте. Понимать, листая заветные – хотя скорее спасительные – дневники, записи и заметки. Собственно, именно это все бумажное и является ее памятью, верно? И пусть она свыклась с этой мыслью уже давно, два года назад ровно, но почему-то отдавалась она, мысль эта, горько. Горько так, как отчаянно пытается новоиспеченный повар разбавить уже незадавшееся блюдо. Горько так, как вкус этого какао, подозрительно напоминающего кофе. «Две ложки сахара положила вроде» - как-то растерянно подумала волшебница, зажимая крепче фарфоровую кружку. Кружка была по-прежнему холодной.

Девушка отложила напиток подальше, вынув предусмотрительно хрупкую ложку. Аккуратный предмет лежал теперь на узорчатой салфетке, быстро желтевшей. «Как бы стол не запачкать» - заметила про себя Нерина, поправляя плавным движением тонкий шарф. Он был слишком тонким для такой непогоды, обманывающей волшебницу своим солнышко часов эдак три назад. Сейчас же серые тучи смешивались с серой толпой. Тонкий пейзаж, как нельзя точный сливающийся с повседневными буднями – все такое… серое. И даже оранжевые, красные, желтые расцветки не могли заглушить эту тоскливую панораму. Наоборот – кислость лиц и тоскливые глаза в толпе заставляли все вокруг померкнуть.

Одно лишь воспоминание об улице заставило Нерину поджать пухлые губы. Потрескались. Но, собственно, могут ли потрескавшиеся губы волновать тогда, когда кожу нещадно морозит, а в голове все также стоит грустная картина, заставляющая вздрогнуть? Хотя, пейзаж этот за окном прямо – во всей красе!

@музыка: Andrew Jasinski – Autumn

@настроение: осенняя хандра

@темы: наброски, творчество, неписуй, R. D. B., Неса-Бьянки Нерина Анджело, осенняя хандра, незаконченное

---

Неса-Бьянки Нерина Анджело. [PART ONE]

Мы — часть Вселенной.
Всегда воспринимали это как должное, как обычный набор букв, набор трех слов, которые в последствии можно продолжить и создать целую поэму, рассуждение и воспроизвести свою, собственную, философию жизни, начинающееся с короткого предложения.
Кто-то воспринимает это словосочетание как нечто важное, может даже придает ему смысл. Правда, такой какой он хочет видеть. Часть чего-то огромного, значащего, возможно аналог фразы «Если ты — часть чего-то особенного, то это делает и тебя особенным». Заставляет думать, что он значит хоть что-то в этом огромной, бесконечной Вселенной.
Но почему-то мы никогда не воспринимали эти слова как... правду. Не такую правду, которая встречается в нашей повседневной жизни - стул это стул, и это правда. Не как обыденную правду, не как что-то должное, нет.
А как истину. Простую и понятную истину, которая каждый раз открывает перед тобой что-то новое, доселе не понятное. Как истину, являющееся знанием и дающее каждому человеку некую уверенность. Истину, которая познается каждым по-разному. И практически никогда нельзя описать эту загадочную истину. Остается лишь пожимать плечами и повторять с улыбкой одно лишь предложение.
Мы — часть Вселенной.

Имена значат многое в нашей жизни — вы замечали это?
Лишь одно имя, простое, до безумия простое, имя может значить очень многое в этой жизни. Оно может давать определенный оттенок созданию; оно может заставить трепетать в страхе или плакать от радости; оно может внести в любую жизнь что-то особенное — не всегда плохое.
Имена действительно очень многое значат в нашей жизни — вы замечали это?

Неса-Бьянки Нерина Анджело.

Дружба является чем-то недолговременным.
Люди меняются — люди уходят, люди сменяются — появляются и исчезают. Нет ничего вечного, не было и не будет — тогда родиться что-то новое не будет способно, - без смерти кого-либо и чего-либо. Это нормально. Это абсолютно нормально, - в какой-то степени так и должно быть. Но не стоит воспринимать ее как что-то неприкосновенное, не стоит настолько сильно привязываться к людям, что себя ты готов ради кого-либо.
Дружба не является чем-то вечным.

Таковых, к сожалению, нет.

Любовь — слово великое, прогремевшее и известное.
Существует бесконечное количество видов любви — но часто создания ставят над своими эмоциями и чувствами знак вопроса — любовь ли это? Нет точной инструкции, нет точного определения того, что вы действительно испытываете любовь. Она у каждого своя. Многие ставят под вопрос вообще существование любви. Может, она существует, может и нет.
Но любовь — она у каждого своя. Она у каждого разная, что-то непонятное и, возможно, выходящее за рамки нашего бытия полностью и бесповоротно.
Любовь — всего лишь слово. На самом деле каждый вкладывает в него что-то свое — яркое или тусклое, темное или светлое, теплое или холодное, сверхъестественное или обыденное.
Любовь — слово великое, прогремевшее и известное.

Гетеро-сексуальна.

Прошлое — это опыт.
Прошлое заставляет нас задуматься над будущим и действия, произошедшие в нем, являются результатом настоящего — одним из многочисленных вещей, влияющих на нашу жизнь, является прошлое. Оно не всегда может быть светлым — оно и не всегда может быть темным. Никто не говорит, каким оно должно быть. Прошлое — не критерий чего-либо, это всего лишь опыт. Опыт, уроки, запахи, чувства, эмоции, - все, что мы храним в себе, является результатом прошлого. У прошлого есть довольно сомнительное понятие и смутное определение — в каком-то смысле, то, что произошло буквально секунду назад — и есть прошлое.
Прошлое— это опыт, за который многие могут отдать свою душу.

Не всегда свет является спасением. Свет — это слепота. Ослепляющий свет.

Восхитительная смесь детства и счастливых воспоминаний — вот аромат лета, яркого, жаркого лета, пахнущего не иначе как солнцем и цветами, - непонятно какими, но безумно волшебными, коих запомнить маленький ум маленькой меня бы не смог.

Я родилась в жарком месяце, начале июля, и мои первые воспоминания о том лете скорей всего были бы наполнены солнцем, смехом и ярким зеленым цветом листвы. Да, скорей всего именно таким мое детство и было — полным простого и светлого счастья, смешанного со вкусом солнца и радости; детства, которого вспомнить я не смогу еще долгое время. Остается лишь молиться неизвестным богам — надеяться на то, что те краткие моменты радости и неведения были наполнены лишь чем-то особенным — светлым. В каком-то смысле, я даже рада, что не помню те годы. Они бы напомнили мне о том, какой я была у истоков. Истоков того, что мой мозг старательно хотел забыть.

Мне рассказывали, рассказывали многое — но нехотя, оттягивая момент, отвлекая чем-то посторонним. Соединенный клан семей Бьянки и Неса — клан древних магов, настолько древних, что история их уходит тонкими, иногда вековыми, ветвями в историю, и то, что я являюсь одной из главных надежд этих родов — давило на плечи с самого пробуждения. В фиалковых глазах отчетливо читалась надежда; и в беловатых зрачках просвечивалось отвращение, когда разговор заходил об моей семье. И это совершенно не нравилось моей тогдашней натуре — бурной, ничего не понимающей и ищущей ответы, словно те могли что-либо дать. Такое поведение считалось правильным, нормальным — но почему-то даже сейчас, спустя два года, ощущается какой-то стыд за свои действия. И даже тот факт, что тогда проходила реабилитация после комы, не давала мне малейшего шанса на собственное оправдание.

Однако говорить, что та натура была, ей богу, неправильной — нельзя. И говорить, что я ее не принимаю — тоже. Моя жизнь, по словам сожителей клана, была соткана из чего-то странного, неестественного для мира магии. Потому, что мои родители первым делом решили отодвинуть меня от мощного источника энергии; того, что течет в моих жилах и врывается в мою жизнь на один острый момент — высвобождаясь на неопределенное время. Сейчас, спустя двадцать с лишним лет — понимаю, что сделано это было далеко не зря.

Память — это прошлое. Прошлое — это воспоминания. Воспоминания — это все, что мы храним.

Я жила в далеком селении, под названием Сан Джулиано, находящегося в Италии — где именно, неизвестно. Предположительно — в центральной, или же в южной Италии. Рождена же я была, - гордо, и немного завистливо, сообщала мне моя единственная подруга в тот промежуток в два года, - здесь: в едином поместье кланов Бьянки и Неса. И роды моей матери, чье имя было Клариче-Анна Неса, были приняты одним из лучших лекарей-врачей, - диковинным Ирьеном Бьянки, магом воздуха, лечащего с помощью аур Ветра. Он первым увидел маленькую меня, и истина была дарована ему — непонятно какая, но после родов маг воздуха поручился за меня, - обучать своей магии, о которой грезят многие.

Таким образом, мое будущее было немногим предопределено — магия моя должна была быть мощной и носить ее в своем теле я должна была гордо и величественно. На меня возлагали большие надежды — и, возможно, это испугало и совершенно не понравилось моим родителям — Клариче и Анджело. После моего рождения молодая пара сбежала в неизвестном направлении — на них давно махнули рукой, как говорят многие служанки в поместье, и это не было огромным шоком для тех, кто в это время находился на ногах. Видимо, родители мои были действительно хорошими актерами и искусно делали вид, что дитя их не интересует. Ибо ночью, под покровом ночи, ровно в то время, когда восьмое июля плавно перетекает в девятое, маленькая я была украдена собственной семьей из роскошной колыбели — изолированная, и плачущая долгое время лишь о тех, кого увидела первый раз — своих родителях.

О моей пропаже, похоже, узнали лишь под утро — но в это время молодые, даже лихие, волшебники Анджело и Клариче были далеко за пределами «владений» кланов Неса и Бьянки. Предположения строились и строились, и самой главной была теория о том, что именно в двенадцать часов ночи, именно тогда, когда Анджело и Клариче были замечены в побеге, была украдена я, и главы кланов решили, что пора махнуть на семью в целом. Таким образом, по крайней мере на тот промежуток времени, я была досадным промахом стражников, и потерей для обеих кланов. В каком-то смысле, мой потенциал играл главную роль, и узнав, что я украдена, был сделан вывод, что развивать его не будут, сыграл ключевой момент в моей жизни — меня оставили в покое.

Сейчас, смотря назад, точнее не более чем вспоминая и анализируя всю ситуацию в целом, мне понятна большая часть действий моих родителей, - и, по правде говоря, их логика и предугадывание действий собственной семьи, ставшей им главными врагами, поражает все больше и больше. Изучая в свободное время отрывки историй, заметок «писарей» объединенных кланов, их глубина действий — продуманность, изумляет, и в каком-то смысле даже пугает.

Одним из многочисленных трактовок бессмертия является вечная память. Покуда помнят, ты живешь.

Они играли историю Джульетты и Ромео — и смогли сыграть ее так искусно, что даже огромная ошибка в театре, такая как «единство кланов Неса и Бьянки», на первых порах была даже не замечена. Однако, они не смогли потерять суть в своем большом представлении — их родители презирали друг друга, и препятствовали браку своих детей.

Анджело и Клариче многое подстраивали специально, но в конечном итоге подстроить стычку между ними и их семьей, мои будущие родители не смогли. Потому, что это произошло быстрее, чем они ожидали, - как кажется мне. Их нашли, и таким образом путь поменялся. Суд клана решил, что им дозволено быть вместе, ибо чадо, появившееся у них, будет одним из главных носителей магии. Конечно, позднее всплыло, что поставление этого великого мага было фальшивым и подкупленным. Однако это позволило уже на первых порах, тех зачатках, молодой паре играть роль того, что их ребенок им откровенно безразличен, - конечная, итоговая цель, достигнутая долгим кропотливым временем и планами, была такова — спокойная жизнь без магии и вмешательства кланов. Они преуспевали в ней — играли настолько хорошо, что многие поверили в это и начали презирать их. Конечно, поверили не все — среди них были главы кланов, но те по неизвестным причинам не препятствовали очевидному плану молодой пары.

По правде говоря, сейчас я сомневаюсь в любви своих родителей, - условия, в которых они жили, обстоятельства, возложенные на их плечи, несомненно давили. Они оба являлись магами воздуха и свобода, подобная ветру, была у них в крови, и противиться ей они не могли. Видимо, они объединились, и смогли создать союз, сыграть единое шоу. Клариче и Анджело влюблялись друг в друга постепенно, шаг за шагом, и в конечном итоге, похоже, появилась я. И, не сомневаюсь, сыграть роль эгоистичных родителей, было безумно трудно. Сейчас, молча наблюдая за внутренним конфликтом между кланами, я вполне их понимаю.

В кланах Неса и Бьянки все решает лишь одна вещь — магия. Соклановцы гордо именуют себя магами, и являются довольно влиятельным родом в мире магии — на Земле. Внутреннее клан нестабилен, и даже спустя огромное количество времени, потомки создателей не сплотились, а лишь наоборот — обвиняли в ошибках прошлого каждого второго. Сидеть в поместье кланов Бьянки и Неса было неописуемо: это было похоже на бомбу медленного действия. Неудивительно, что у клана много врагов, презирающих его — в каком-то смысле, я даже жалею, что когда-то зависела от них. Я не знаю, каковы они сейчас, - разразилась ли маленькая, но все же ожидаемая, война среди них, - но если и узнаю, то спешить на подмогу к этому непонятному объединенному роду не буду. В масштабах Вселенной эта война настолько будет мизерной, что обращать внимания даже не стоит. Скорей всего, это и осознают главы кланов — и посему вестей от Тамары Несы-Бьянки, единственной подругой в непонятной мишуре Несы-Бьянки, нет.

Меня, простого мага, привлекает жизнь людей — спокойная и обыденная. Именно она является магией, которую создать и понять не можем мы.

Фактически, мои родители учли многое и создали действительно огромный, тщательно продуманный, план. Он был воплощен, - таким образом, я, на протяжении ровно восьми лет, жила в Италии, скрытая от глаз кланов. Казалось бы, девочка, носящая «огромный» магический потенциал должна была получить достойное образование в детстве — это была единственная точка зрения, которую Анджело и Клариче считали верной.

Я была, судя по дневникам моей матери, непоседливым ребенком. Во мне кипела жизнь, я стремилась к чему-то далекому, взводила свои маленькие руки к небу, и заливисто смеялась, когда в воздух меня поднимали Ауры, духи ветра, очарованные мелодией и сладко-бессмысленной песней ребенка. Родители действительно первое время стремились отталкивать меня от мира магии, но позже они поняли — ветер в их жилах течет и в моих, и сдерживать его смысла нет. Однако и тренировать меня они не стремились, - в каком-то смысле, клан был прав по поводу развития магии, но чтобы я полностью была отчуждена от мира магии — нет.

Играла с нимфами и духами природы я долго — похоже, по частым зарисовкам отца, я действительно с ними дружила. Они заменили, как мне кажется, нянек — ибо мои родители всячески старались не привлекать себе внимания в уютном селении, где все знают друг друга. Им пришлось возвести самим небольшой, но приятный, дом, схемы которого сохранились в общем памятном сундуке родителей. Привлекло ли это внимание? Разумеется, но жители местные лишь пожимали плечами и не обращали на новоприбывших ровно никакого внимания. Это позволило Клариче и Анджело свободно вздохнуть, но и оставлять меня наедине они боялись — не за безопасность, по поводу которой они вообще не волновались, а по поводу того, что подумают местные жители о них самих — наверное, рискнуть оставить ребенка, по записям — четырехлетнего, одного, гуляющего по полю, и посмотреть на реакцию местных жителей, мои родители не посмели. Таким образом, мама стала работать дома, в отец продавать картины и эскизы — неудивительно, что общая книга родителей полна всяческих аккуратных зарисовок обыденной жизни в обыденной деревне.

Я постепенно взрослела, так и постепенно духи природы теряли ко мне интерес, и мне, маленькой девочке, пришлось искать новых друзей — и я их вполне нашла среди обычных людей. Наверное, описать восторг моих родителей невозможно, равно как и зарисовать - их дочь, в конце концов, начала интересоваться чем-то обычным! Контакт между людьми и моими родителями налаживался, а я... А я нашла себе подружек, с которыми могла общаться, бегать, дергать за косы и дразнить мальчишек. Я была бурной, не пренебрегающей ложью, девочкой — моя жизнь кипела, моя жизнь была полна красок и скучать я уж точно не скучала. Я была эмоционально развитой — обижалась на мелочи и мирилась спустя минуты. Да, моя жизнь являлась чем-то волшебным для мага — обыденной и простой вещью.

Одна единственная мысль о том, что все идеально — может разрушить многое. Судьба всегда наносит ответный удар — постепенно, медленно, а затем резко и беспощадно.

Когда мне наступило пять лет, родители начали постепенно готовить меня к школе. Точнее — уже стали готовить. Они были вполне похожи на нормальных людей, - не магов, из простого селения под названием Сан Джулиано. Неудивительно, что рано или поздно они задумывались о том, что стоит отдать свою дочь в школу — и их жизнь, которая старательно планировалась на многое время, наконец осуществиться. На мои воспоминания они махали рукой, считая нужным отмечать то, что их дочери было слишком мало лет, чтобы помнить те дни, полные магии в не-магической деревне.

Я училась писать, читать — и довольно быстро, что тоже не было удивлением для семьи. В каком-то смысле, это было даже... родственным для них. Поэтому проблем изначально с учебой не возникало — меня сразу же приняли в местную школу, и пусть учиться было мне немного скучновато, судя по шутливым дракам, но маленькой мне нравилось. Поэтому вполне скоро на уже пожелтевшей бумаге стали появляться комментарии — неумелые, кривые, но читабельные, и вызывающие лишь улыбку.

Однако вскоре сказались «типичные» магические факторы — слабое физическое здоровье. Оно резко пошло на упад, и должно было взбудоражить родителей — но те были слишком обеспокоены, чтобы думать как-нибудь трезво. Такое случается — их логика постепенно засыпала за эти годы, и примерно в то же время — в семь-шесть лет, у меня начали проявляться признаки той загадочной болезни, по вине которой я лишь запоминаю и анализирую старые записи.
Таким образом, вести нормальную жизнь я уже не могла — это было ясно. Стоило мне подхватить случайно простуду — все усугублялось, и было все сложнее прокормить себя и меня, попутно оплачивая лечение. Обычная сельская жизнь прервалась достаточно быстро и резко — не так, как она начиналась — плавно и медленно.

Теперь отцу пришлось работать все чаще на другой работе, и рисунки постепенно исчезали, а почерк становился не разборчивей — судя по всему, именно маленькой мне доверили вести небольшие семейные хроники, чтобы я не скучала. Меня даже сейчас поражает эта наивность, написанная простым и понятным языком. Похоже, именно так Клариче и Анджело пытались развить во мне небольшие писательские зачатки — так сказать, давали основу таланту, благодаря которому я могу позволить себе купить пару-тройку безделушек и одну достойную волшебную палочку. А может, они просто хотели, чтобы я не падала в пучину отчаяния, подобно им, и всячески отвлекали меня от реальности.

Вполне получалось писать какие-либо заметки, описывать окружающую среду через окна — даже тогда меня не покидали друзья, которых я нашла в школе и в далекие времена, когда была еще совсем дитем. Мне не было скучно, и, наверное, моя улыбка скрашивала серые, даже темные, дни моих родителей. Позволяла им идти вперед, и работать-работать. Я не понимала почему они приходят усталые домой, и почему им приходиться одевать на лицо фальшивую, вымученную улыбку — мне это не нравилось совсем, однако и сделать что-либо я не могла — бурная сторона моей натуры проявила себя, и поэтому маленький эгоистичный разум маленькой меня относился к ним все холоднее и холоднее.
Стыдно ли мне за это поведение спустя годы?

Да.

Судьба наносит удар медленно, плавно, постепенно разрушая нашу жизнь. А затем резко вносит в нее мгновенно отравляющее — ломающее. И смотрит, выдержим ли мы, или же нет.

Подобная жизнь, резко шедшая на спад, длилась примерно один-два года. На восьмое день рождение, и чуть позже, болезнь была все-таки подавлена и скреплена заклятиями моих родителей. Те, нехотя, все же воспользовались магией и прибегнули к помощи духов природы — на удивление, те согласились, и причем весьма охотно.

Моя реабилитация длилась примерно два месяца — и успеть к началу учебного года я уже не смогла. Домашняя библиотека регулярно пополнялась моими друзьями, с которыми маленькая я поддерживала тесный контакт, и училась вместе с ними. И, как бы сильно я не хотела, - писала я, все равно успеть я не успела. Таким образом, на мои небольшие каникулы моя жизнь продолжалась весьма бурно — я была взбудоражена новостью о том, что совсем скоро смогу сидеть за партой и отвечать на вопросы учителя; знакомиться с новыми одноклассниками и смеяться вместе с ними; делать домашнее задание и получать хорошие оценки, радуя своих родителей, словно прося прощения. Я готовилась к своей будущей жизни очень серьезно, как мне казалось тогда, и я, судя по всему, чувствовала себя эдакой взрослой — одна только мысль о том, что я, восьмилетняя девочка, уже такая взрослая! - приводила в трепет и заставляла улыбаться все шире и шире.

Я отсчитывала дни и недели до того дня — даже заставила родителей специально четко сказать мне определенный день, когда мы пойдем в местную школу сдавать документы. И, кое-как, я все-таки получила четкую дату — и это было тридцатое октября двух тысяча второго года.

Я ждала эти дни долго, кропотливо, и наверное была настолько переполнена счастьем, нетерпением и волнением в тот день, что забыла привычно записать свои мысли в общий, уже наверняка потрепанный, дневник семьи — небольшие, личные хроники. Таким образом, бережно откладывая потрепанные воспоминания своей прошлой жизни, если можно сказать так, я уже опираюсь на сухие факты, с трудом доставленные прямиком из старых-старых архивов начала двухтысячных годов.

Грубо говоря, судьба решила нанести ответный удар по нашей семье, и тот день, казалось, должен был быть наполнен счастьем и радостью, оказал абсолютно другое воздействие. В этот день, тридцать первого октября двух тысячного года, именно в селении Сан Джулиано, произошло землятресение, мощностью в пять целых и четыре десятых по шкале Рихтера. Задета была школа, в которой я была на тот момент вместе со своей семьей.

Никто не точно не знает, как именно выжила Неса-Бьянки Нерина Анджело, но в суматохе этому значения, судя по всему, не придали. Ее отнесли как к одной из выживших, чудом выживших, коих оставалось совсем, совсем мало в тот день. Проще говоря — просто не стали выяснять, как именно это произошло, как именно я выжила. Меня просто передали в местный госпиталь, где все мои травмы останавливались лишь на незначительных ранах и ссадинах. Конечно, это вызвало подозрения, но чуть ранее до этого люди смогли связаться с кланом Неса-Бьянки, точнее с их главными представителями, - мнимым братом Анджело, - Ирьеном, и сообщили об трагических новостях. Таким образом, Ирьен, маг воздуха, невозмутимый по своей природе, успел в тот момент, когда медсестры уже собирались позвать на помощь профессионалов — разобраться, что, где и как. Очарованный природной красотой мага, девушки оформили необходимые документы, и таким образом меня, Нерину, считали чудом спасшейся и нашедшей свою семью. Конечно, на самом деле процесс подтверждения данных был долог, но не в этом, как говориться, суть.

Ирьен Бьянки привел меня, тогда еще бессознательную, к поместью Неса-Бьянки. Был созван совет, куда меня не допустили, что вполне ожидаемо. Однако мой слух, обостренный с помощью плотного контакта с деревянной дверью «суда», позволил мне выяснить и вспомнить до конца, что все же случилось - не скрылось это и от старейшин. Версий было много, но в конце, после споров, главы клана вынесли основную теорию: во время землетрясения, мои родители быстро мобилизовались и смогли усыпить меня — основываясь на моих словах о том, что было, я не помнила, - и за короткий промежуток времени смогли соединить свою магию таким образом, что на мне первым делом было заклятие отца-лекаря — исцеляющее сильные травмы, и плотный щит воздуха. Было применено еще несколько мелких заклинаний, и этого хватило, чтобы защитить меня. Однако сами родители не спаслись - практика было меньше, но магические данные нет, что и позволило им сотворить за такой короткий срок относительно мощные заклинания на свою дочь. Но время поджимало, и успеть сотворить себе подобные они не могли, и хотя они предприняли попытки спастись, успеть выйти вовремя из здания Клариче и Анджело не смогли. Заседание было закрыто - мои родители погибли, защищая меня, а отныне опекуном и учителем является Ирьен. По следам слез, оставленных на тонкой бумаге, остается лишь догадываться, насколько мне было больно.

Боль означает многое. Мы показываем ее по-разному — плача, крича, закрываясь, убегая. Людям никогда не понять личную боль каждого. Можно лишь увидеть.

Откладывая засекреченные записи клана, остается лишь надеяться на личные наблюдения служанок и некоторые записки прошлой меня будущей мне — уже настоящей, которая живет на данный момент. Записок было много, но не все из них были датированы — и написаны были, скорей всего, в попыхах, а кое-где замечались разводы. Скорей всего, в то время маленькая я плакала, и безуспешно вытирала слезы, размазывая чернила по сухой бумаге.

Мне было больно. Постоянно больно. Я не представляю сейчас, как может маленькое, хрупкое, пережившее смерть двух самых близких людей, создание ощущать и вбирать в себя такую огромную боль. Отчаяние сочилось со страниц, заставляя вздрагивать, читая строки. Я была словно небольшим сосудом, который постоянно наполнялся болью, болью, болью с каждым новым словом, с каждым новым напоминанием, с каждой ново-годовой годовщиной смерти моих родителей. Я была похожа на бомбу замедленного действия, и это пугает меня сейчас. Неудивительно, что мозг решил воспоминания заблокировать — конечно, это вылилось мне боком и радостью для болезни, однако, если бы я помнила это прямо сейчас, я бы не удивилась, если бы постепенно умирала от горя.

Мое состояние сказалось на окружающих людях. Меня тренировали каждый день, но за мной должным образом служанки ухаживать не могли — в моей болезни была и моя вина, точнее излишняя эмоциональность и неуравновешенность. Психическая нестабильность, подростковый период, детская травма — я уже устала перечислять и догадываться, что именно сказалось на болезни. Проще назвать это все стрессом. Огромным, огромным стрессом.

Меня избегали в человеческой школе — возможно, и это давило на плечи. Судя по записям учителей, я училась не хорошо и не плохо — удовлетворительно. Больше всего учеников пугало мое поведение, мой тонкий голос, раздраженность и частые слезы на глазах. В каком-то смысле, я не училась вовсе — я все разгребала дома, а в школе, на уроках, у меня был шанс просто плакать втайне от Ирьена, которого маленькая я скорей всего ненавидела всей душой, и нянек. Конечно, это не скрылось от обоих сторон, но даже после ругательств и лекций от служанок, я продолжала просто присутствовать на уроках. Возможно, Ирьен магически воздействовал на местных директоров, и я умудрялась задерживаться в одной школе как минимум год - и при этом переходить в следующий класс.

Меня, нет, я всех игнорировала. Я настолько ушла в себя, что почти перестала реагировать на внешние факторы, на свое самочувствие - это было страшно. И не только мне самой сейчас, но и людям тем, кто находился рядом со мной тогда. В каком-то смысле, мне было плевать, погибну ли я или же нет. Я не принимала гору таблеток, я не уповала горе в алкоголе или «травке» - нет. Я просто ничего не делала, если судьба случайно пыталась меня покалечить. Я махнула на все рукой и фраза «будь что будет» как нельзя точно подходит на тот промежуток времени. Конечно, восприниматься это должно было в каком-то другом смысле, но для меня - поврежденной и нестабильной девушке, эта фраза была девизом во все время. На такое отношение к миру и всему в целом повлияла скорей всего болезнь, медленно прогрессирующая внутри меня. Но даже принимая все возможные «плохие» факты моей жизни - это до сих пор не оправдывает, не оправдывало и не будет оправдывать мое эгоистичное поведение на тот момент жизни.

Я была обижена на весь мир, я копила в себе не только боль, но и отчаяние, зло, ступор, игнорирование, - все, что можно было. Скорей всего, мир для меня являлся клеткой, в которую меня заточили и лишь боги виноваты в моих проблемах - хотя на самом деле судьба виновата лишь в том, что позволила моей на тот момент опоре, исчезнуть. Остальные проблемы я выдумала и выстроила сама, и даже не пыталась с ними бороться. Я забывала, и без болезни и без мозга, все хорошее что было в моей жизни - фактически, я забыла про битву моих родителей за мое счастье и смерть во имя меня. Я забыла все, что сделали люди, и не люди, для меня во всей моей жизни. Свет пропал, и мою личную теорию мира наполнила лишь безграничная тьма, сотканная мною самой. И, если честно, я до сих пор не понимаю, как не погибла. Я не собираюсь умирать, и не желаю смерти моей той стороне, находящейся в другой комнате моего личного временного коридора, - нет. Совсем нет. В моей голове просто не укладывается, как маленькое, хрупкое создание смогло держать и копить, копить, в себе всю эту боль и злость. В смысле - моя душа рвалась на части, мой личный сосуд разрушался, и состояние было похоже как на нечто неживое, но находящееся в теле живого. Я, в конце концов, имею в виду, как та Нерина смогла держать в себе все это? Ответ был достаточно прост, стоило мне заглянуть в отсчеты Ирьена.

Я не была успешна в магии. Нет, я не имею в виду полное отсутствие потенциала. И не имею в виду полный провал в ее использовании. Успешность в этом щекотливом вопросе означает лишь одно - магия воздуха, магия аур, не использовалась по назначению - в том смысле, что лечения, как такового, не было. Я атаковала, атаковала беспристрастно, но от этого не менее глупо, снарядами и легкими в изучении, сферами воздуха - как одной из основ на еженедельных уроках с Ирьеном. Я отказывалась от лечения, и почему-то хрупкое сердце, которое помогало при первой же возможности когда-то давно, не дрогнуло, и прошлая я позволяла себе атаковать несчастных — если на меня кричали и молили о том, чтобы магия воздуха и аур была применена по ее назначению.

Была ли я монстром?

Да, я была им.

На первых порах, стоит добавить, Ирьен пытался остановить меня, и даже нанял мне психолога-мага — но не из нашего клана. Он пытался, - судя по записям и отсчетам — действительно пытался, в какой-то степени мой, фактически, дядя пытался понять меня саму и отговорить от действий, но со временем попытки были прекращены — главы клана сочли это таким же бесполезным занятием, как и заставить меня лечить людей. Фактически, старший Бьянки после выхода приказа пытался еще раз остановить меня, но вскоре и эти попытки были остановлены им самим. Возможно он понял, или же осознал?что это действительно бесполезно. Моя природная упертость брала свое — но кроме этого уже тогда мое поведение било в колокола и предупреждала об опасности.

Мое психическое здоровье давным-давно было не в норме, - если так подумать, то еще и со времен того злочастного суда и решения моей судьбы. Оно медленно разрушалось, день за днем, с каждым моим безразличием и холодностью — так и прогрессировала моя болезнь, название которой мне наверное не скажут никогда. Единственное, что я знаю — так это то, что в катастрофическом положении — осложнении болезни, я была виновата сама.

Я умирала день за днем.

И гибель моя была создана мною.

Небытие. Пустота. Вакуум. Много синонимов и слов, означающих лишь одно — потерю.

Тревогу забили поздно. Даже слишком поздно. Видимо, кто-то все же заподозрил в моем поведении «что-то не то» и простые объяснения соклановцев - травму перенесла, его не устроили. Кто это был ? Без понятия. Мне не объяснили, кто был этот «загадочный» спаситель, но он был довольно настойчивым и часто наведывался в объединенное поместье и, в принципе, в дом Ирьена. Домом моего опекуна я назвать домом не могу.

Я, как и следовало ожидать, не помню его лица, его внешности в целом, а описания в отчетах их хрониках толком не дается — имя и фамилия ровным толком ничего не дают. По-крайней мере, мне самой. Поговаривают, что это был некто из организации Особый Отдел Вейрона, но, живя здесь, в этом самом городе, и зная предназначение этого Особого Отдела, я могу вынести вердикт, что все же нет — загадочное существо неизвестной расы, и непонятно откуда, все же подтолкнул Старейшин на мой осмотр и заставил обратить внимание на мое поведение.

И, как оказалось, совершенно не зря — обнаружили некое заболевание, и довольно серьезное — разрушающее мою жизнь на протяжении целых восьми лет. Оно ломало мою жизнь, повлияло на мою психику и жизнь в дальнейшем — описывать долго, но как я и говорила — создавала себе самой проблемы я, и посему платила за это, подкармливая болезнь. Она прогрессировала, если говорить на языке медиков. Меня, разумеется, положили в психиатрическую больницу, где ООВ ставил своих людей и там могли лечиться существа со сверх-силами— без всяких разговоров, откинули сомнения по поводу моей так и не законченной школы, - забыли все. В этот момент, как замечают некоторые, спокойная маска Ирьена треснула по швам — именно он первым делом выдвинул предположение положить меня в больницу и он же реализовал идею. Это было действительно странно — слушать из уст безмятежного, бесстрастного человека, точно знающего чего он хочет, слова о том, как страшно было смотреть на мое состояние. Наверное, моя болезнь была действительно опасной и страшной — настолько, что назвать ее мне не решились и с тех пор ко мне относились более снисходительней.

Я не люблю жалость.

Лечение не приносило плодов, отчеты были плачевнее и плачевнее — прогресса в моем состоянии не замечалось. Лучше мне не становилось, - это действительно пугало, но вмешательства магии допустить маги не могли, по неизвестным причинам. Болезнь прогрессировала, и в записях не указывается мое точное описание состояния в момент госпитализации. Не описывается вообще, как именно я себя вела, что я делала — ничего. Лишь отчеты о том, как мне становилось хуже; лишь отчеты о том, доказывающие что я умираю. И умираю быстро. Остается лишь догадываться, что означают эти поджатые губы и убегающие взгляды, излишняя суетливость и дрожь в руках — люди действительно не хотят об этом говорить. Что случилось со мной, когда я была под лекарствами? Наверное, что-то ужасное. Но не слишком ли много ужасного итак-то произошло в моей жизни? Ответа нет.

Спустя пол-года, а может даже и следующие шесть месяцев, безрезультатного лечения врачи все же дождались результата, но не такого, какого они ждали. Я была погружена в кому, что впрочем было ожидаемо. Фактически, ровно за день до того, как я погрузилась в кому, было принято решение ввести меня в искусственную кому, однако природа, судя по записям и ироничным шуткам летописца, опередила людей и глав клана. Однако действительно ли это было так? Действительно ли судьба решила пошутить над людьми и я погрузилась в кому сама?

Мои сомнения, как оказалось, не были напрасными — после пробуждения Ирьен признался в том, что он обратился к кому-то за помощью, к тому, с кем я встречалась доселе — тому, кто еще первый раз спас мне жизнь. Он спас мою жизнь и во второй раз, погрузив меня в кому. Не так. Мой ослабленный организм, под влиянием довольно мощного неизвестного заклинания восстановления, погрузился в сон, длиною ровно в год. И сон этот напоминал кому — я могла бормотать что-либо во сне, реагировать на определенные движения и громкие звуки, но, как правило, врачи определили это кому.

Непонятно лишь одно — почему никто не допустил вмешательства магии и не помог мне победить болезнь? На эту загадку мой опекун лишь медленно покачал головой. Те, с кем я говорила на эту тему, тоже лишь качали головами, уходили от разговора, пожимали плечами — молчали и не отвечали на поставленный вопрос. Как думается, главам Кланов было на руку моя болезнь и мое состояние, - я приносила в основном лишь беды, и тем более ложь о том, что мой магический потенциал будет огромен, была раскрыта — смысла оставлять меня в живых не было. Скорей всего, Ирьен догадывался об этом, и тот человек, который спас меня заклинанием, был найден моим дядей и попросил того о помощи. Фактически, моя жизнь была спасена тем, кого я люто ненавидела многие года — иронично ли это звучит? Да. Почему Ирьен не спас меня сам? Ответ достаточно прост — вытаскивание своей племянницы из небытия и грани жизни и смерти не входило в его спектр возможностей — не этим занималась магия Аур. Но кем же был человек, способный вытащить душу из-под тонкой грани? Был ли это вообще человек? Непонятно. За мощь и помощь платят чем-либо, и я боюсь представить, что заплатил Ирьен Бьянки.

Безумие — это зверь. Голодный зверь. И клетка. Запертая клетка. Зверь и клетка.

Как писалось выше, мой сон длился один год. По иронии судьбы, я пробудилась, если заявить точно, через год и один день — восьмого июля седьмого месяца. За этот промежуток времени мое тело, благодаря заклинанию (пентаграмме? Руне? Кто знает), смогло одержать вверх над болезнью, и мои магические силы постепенно восстанавливались, равно как и жизненные. Я постепенно оживала, и, в конечном итоге, мое пробуждение от комы не было уж таким внезапным — я подавала признаки жизни, и врачи, маги, смогли медленно подготовиться к назревающим вопросам. Не знаю как, но уверенность в том, что я ничего не буду помнить после комы была непоколебима. Остается лишь догадываться, как именно они смогли догадаться об этом, но, как говориться, не более чем «в воду глядели».

Мое пробуждение не было таким уж и радужным. Я очнулась — и тьма резко отступила и меня в буквальном смысле затопил и ослепил яркий свет. Этот свет был повсюду — не было шанса спрятаться от него. Это пугало. Мне казалось, что я ослепну, и я действительно боялась этого. Я не могла даже заговорить, потому что не было сил. Я не могла закричать, просить о помощи — ничего. Но самым страшным являлось то, что рядом со мной сидели какие-то неизвестные люди, выжидающие смотревшие и спрашивающие кто они. Как оказалось позже, это была больничная палата — все такая же белая, как и все остальные. А люди, сидевшие в ней, были главами кланов и их помощниками. Восклицания врачей о том, что меня этот поток вопросов может напугать, их не остановил. В каком-то смысле, теория о том, что от меня хотели избавиться лишь подтвердилась.

Позже я провалилась в сон — и спала достаточно долго, но не года и месяца — десять-девять часов. Меня кормили, но не с ложки — мой мозг «удалил» память выборочно — лишь воспоминания, ну а элементарные действия — брать, читать, писать, пить — это осталось, и двигаться я могла. Я не помнила лишь свое рождение. Детство. Юность. Взросление. Я не помнила лишь то, что называется жизнью, прошлым. Я потеряла частичку себя, и ощущала я это всем своим телом, своей душой — чувство того, что чего-то не хватает и хватать не будет, уже никогда не оставит меня. Это я поняла после того, как мне еще в больнице объяснили, что со мной случилось. Не трудно догадаться, какая реакция была у меня.

Я была психически нестабильной. Заклинание не смогло восстановить мою психику полностью, поэтому я практически всегда была на грани — восстановление было возможно, но оно, как показывало позже, требовало времени. Я была более импульсивной, эмоциональной — я могла воспламениться от ярости и снести все на своем пути, пока я не успокоюсь — пока мне не введут успокоительное; я могла заплакать от мелочи и закатить истерику; я могла впасть в депрессию от одного лишь обидного слова. Я была действительно психически нестабильной.

Но это не помешало главам клана объявить о том, что отныне я надежда всего клана, ибо я «пробудилась» и теперь готова. Готова нести ношу ответственности. На меня возлагали обязательства быть везде самой лучшей, самой-самой. Но таким образом они смогли спасти меня от презренных взглядов соклановцев — если до объявления в глазах их читалось лишь одно презрение, то после — искорка надежды. Власть, слава, мощь — они хотели этого, и почему-то слухи о моей небывалой магии, способной убивать (результат отчетов о тренировках) лечащей магией, сильного иммунитета (как следствие моей комы, элементарно приписали мое спасение мне самой) расползались по всему клану, по всей их территории. И теперь мои «побочные эффекты» от выборочной амнезии их не волновали.

После болезни я ослабла, и мой организм, мой иммунитет мага и так-то был намного слабее, и подверженность к болезням возрастала. Мне нельзя было болеть. К сожалению, это было трудно на первых порах — держаться подальше от всего... от всего. От самого мира, который был наполнен всем, чем только можно — в каком-то смысле, после многочисленных лекций, я вынесла лишь один урок — весь мир это единый полигон, поле боя, и мы выживаем на нем. Мир полон опасностей, особенно для меня с точки зрения медиков. Конечно, со временем меня научили как выживать в нем, как остерегаться особенных очагов заболеваний, и даровали мне артефакт, способный поддерживать не только стабильное психическое состояние, но и мощное усиление к моему иммунитету — настолько сильное, что когда брошь на мне, я могу спокойно вдохнуть и мое здоровье приравнивается к обычному человеку. О большем, я по правде, мечтать и нем могла.

Но самым страшным были сны. Даже не так. Мне снились не сны. Мне снились кошмары. Каждую ночь, если мне все же удавалось заснуть, кошмары посещали мою жизнь в виде воспоминаний — не только амнезия стерла их, но и мой мозг блокировал невеселые годы. Что-то ломалось во мне ночью, и кошмары стали фактически частью моей новой жизни. В них было все — страх, ужас, воспоминания, крики, безумие, кровь. И если я смогла бы пережить их, преодолевая известный мне страх, то на этот раз я уже не могла — суть кошмаров постоянно забывалась, но стойкое чувство животного страха оставалось со мной до следующего наступления темноты. Я пыталась противиться этому, действительно старалась победить это или в худшем случае подготовиться — но, похоже, каждый раз кошмар заставал меня врасплох. Я оказывалась в клетке — я кричала себе, постоянно кричала, что все это не более, чем сон, и вроде бы разум пробудился — ты осознаешь это, но твое тело оцепенело и ты не можешь двигаться. Границы между реальностью и кошмаром стираются — это действительно страшно. Я боюсь засыпать даже сейчас. Даже хроническая бессоница кажется получше варианта крика посреди ночи от вновь пережитого кошмара.

Моя натура — натура проснувшаяся и жаждущая ответов, интересовалась миром. Я не понимала многие вещи под давлением многих факторов — меня пугали люди; меня пугало то, что я ничего не помню и вспомнить не могу; меня пугало отсутствие родителей и близких людей; меня пугала ответственность за свои действия после объявления — меня пугало все. И вопросов, на которых ответ мне никто не давал, было много — хотя бы потому, что страх провоцировал задавать и задавать вопросы, словно чтобы убедиться — я не в порядке. Я не в безопасности. Я постепенно сходила с ума снова, но на этот раз здоровая — меня, по-крайней мере, поддерживали с помощью амулетов.

Все давило на меня.

Я боялась оставаться одной — мне казалось, что стены теснят на меня — так я познакомилась с моей первой и единственной подругой — Татьяной. Пожалуй, она была одной из немногих людей, готовых отвечать на мои бесчисленные вопросы. Она была хорошей, она отдавала мне свою доброту, но отвечала ли я ей тем же? Нет. Я опять наступала на свои грабли — лишь возводила стены вокруг себя, не осознавая, что я делаю — разрушаю мир. У меня не было друзей, были лишь знакомые лица в толпе, почему-то глядящих с неприкрытым восторгом, надеждой и скрытной насмешливостью. Все было запутано в моих глазах, мне постоянно хотелось плакать от безысходности и незнания. Незнания, что делать вообще. Как себя вести, что говорить. От этих скребущих чувств на душе. Что делать с этими кошмарами и бессоницей. Я не знала ответов, и вопросов было все больше и больше. Я искала непонятно что, так что неудивительно, что ответов не было. Были ли истерики? Да. Было ли безумие? Несомненно. Весь этот промежуток времени я могу назвать лишь одним словом — безумием.

Мир не разрушался — нет. Он продолжал жить и циркулировать, мне пытались помочь. Но на этот раз я была заперта в клетку. В клетку, под названием безумие.

запись создана: 26.09.2014 в 19:51

@темы: R. D. B., Анкета в СиТ~, Неса-Бьянки Нерина Анджело

---

Неса-Бьянки Нерина Анджело. [PART TWO]

Создания видят мир отдельно от Всего.
Они любознательны и ищут правду - это верно. Но как часто люди могли связывать все в одно целое, воспринимая этот мир как что-то одно целое.
Независимое.
Циркулирующее.
Что несмотря на все беды в твоей жизни, все происходит так, как должно происходить. Немногие постигают это знание, согласитесь? Немногие готовы отринуть весь свой эгоизм, и сопоставить вещи, кажущиеся на первый взгляд совершенно несвязанными, аморальными, странными. Не каждый.
В конце концов, все же, каждому из нас приходится принять ошеломляющую правду. Рано, или же поздно. Но бывают еще и те, которые понимают это тогда, когда действительно нужно.
Когда всему приходит свое время.
Таких людей не так уж и мало, если так посмотреть, прикинуть, поразмыслить. Но...
Создания все же склонны видеть мир отдельного от Всего.

Очнулась. Не тогда, после комы, нет. Пробуждением я могу назвать тот момент, когда осознала.
Осознание — это пробуждение.

У вас были такие моменты, когда ты вдруг останавливаешься и оглядываешься назад? Когда осознаешь, что ты делаешь? Резкий щелчок, заставляющий остановить жизнь на пару секунд и понять, разложить все по полочкам. И раскаяться. Искренне раскаяться и стараться все исправить? Мне рассказывали об этом. Я читала об этом. Я не считала, что такие люди заслуживают прощения — еще бы, нужно было думать раньше! Но могла ли я понять, осознать, что я испытаю нечто подобное? Нет. Я не понимала ничего, и винить во всем этом я могу лишь себя одну — и говорить, что виновата все же не я — глупо.

Этот резкий щелчок произошел спустя год после моего пробуждения после комы. Я как раз начала заканчивать домашнее обучение, с успехом наверстывала все, что проходила в школе, читала литературу и при этом сходила с ума. Сумашедшие могут жить нормальной жизнью — ведь мир почти не меняется. Ведь меняется что-то внутри. Это и ломает — это и разрушает, меняет наш мир. Как именно произошел этот щелчок? Понятия не имею. Просто резкое «озарение». Конечно, вы можете мне не верить, но люди порой сами не понимают, как происходит что-либо в нашей жизни. Просто происходит, без постороннего вмешательства, если можно назвать так. Я могла бы сравнить это с любовью с первого взгляда — но не будет ли это слишком сумбурным? Решать вам.

Я осознала. Осознала многое. Смогла расставить все по полочкам и искала теперь я ответы не среди людей, а в записях. Я поняла, что если я не помню своего прошлого — то стоит смотреть на то, что люди хранят в себе. Воспоминания — есть чувства. Воспоминания — есть слова. Слов, отчетов, заметок, рисунков — все это было, и это стало моей памятью. Это стало моим прошлом. Я смогла наконец сформулировать свою точку зрения и посмотреть на картину в целом — не без людей, к которым я подходила поговорить с четкой целью и точным знанием того, что я хочу узнать. Постепенно во мне начало изменяться все — постепенно. Люди не меняются резко, нет. Я стала изменятся постепенно, день за днем, неделей за неделей. Месяц за месяцем. Я бы сказала, что это заняло года — и каждый раз новое открытие, новое пересмотрение на те или иные вещи заставляло меня разрушить прошлую теорию мира и создать новую вселенную — и раз в месяц я вновь пересматривала старые записи, хронологию и тщательно хранила свое прошлое — оно изменялось подобно мне. Прошлое — дело гибкое. От того, как ты смотришь на вещи, зависит твое прошлое — как ты его воспринимаешь. Вещи становятся абсолютно другими с каждым новым «обновленным» миром.

Люди стали относиться ко мне с легким недоверием — их вполне можно было понять. Я начала активно заниматься домашним обучением и довольно быстро нагнала последний класс школы — я делала успехи. Это было мне жизненно необходимо, хотя бы потому, что я понимала — построить свою жизнь без документа о том, что школу я закончила, практически невозможно. Я говорила со своими учителями, и по совместительству репетиторами — они подтвердили, что по окончании «школы» и сдачи самых настоящих экзаменов, я могу получить довольно сносный аттестат о завершении школы, согласно которому, я закончила престижную закрытую школу, принадлежащей известной в сфере обучения, семье Неса-Бьянки. Я могла не беспокоиться за свое будущее, и поэтому вполне спокойно начала делать дополнительные задания, брать уроки фехтования рапирой, читала книги, связанные с мифологией и просто интересные книги, и побольше общалась с людьми —реальный мир до сих пор был для меня загадкой, и я не знала, что находится за ним. Словом, я занималась тем, чем я считала действительно нужным для своего отдельного проживания от клана Неса-Бьянки.

Я жила в доме своего опекуна, и по совместительству дяди, Ирьена. Мы доверяли друг другу, я действительно ценила все, что он сделал мне. Частые беседы, вопросы, расспросы, общие темы для разговора — он любил рассказывать мне о том мире, что находится за пределами территории клана Неса-Бьянки. Я не считала нужным говорить о своей будушей независимости, которой я постепенно добивалась, но и не скрывала этого — Ирьен понял это сразу, и пусть мы не говорили открыто на эту тему, но в глубине души каждый из нас был благодарен друг другу и понимал, что мое решение неизбежно. Я действительно уважала этого человека и уважаю его сейчас — в отличие от соклановцев у моего опекуна было действительно было доброе сердце, и даже спустя все, что я сделала, он продолжил обучать меня азам магии — и постигала я их, благодаря своему учителю, достаточно быстро. Мечты о том, что я буду жить самостоятельно, от клана, который стал ненавистным мне, помогали мне — я не останавливалась почти никогда, хотя действительно не раз хотелось бросить все и остаться жить под крылом клана. Однако не только цель помогала мне. Помогало осознание.

Клан Неса-Бьянки гнил. И гнил изнутри. Оставаться в этом месте я не собиралась.

Единственный человек, с кем я дружила, была Татьяна — и эта хрупкая, доброжелательная блондинка не решалась оставить свой дом и маленькая надежда о том, что я буду жить не одна, рассыпалась. Мне будет одиноко, - это я понимала прекрасно, но кто я такая, чтобы насильно вести человека за собой? Зная характер подруги, я не решалась настоять на своих словах. Было действительно больно оставлять ее там, в поместье, которое пропиталось ядом и едким дымом предательства — но стоило уважать выбор людей, и выбор остаться был Татьяны.

Таким образом, в день моего совершеннолетия почти все было готово — экзамены были позади, на моих руках был документ о том, что я закончила школу с отличием; необходимые знания, такие как приличное фехтование, знание языков не без помощи магии, книги, понимание своего прошлого, содержались в моей голове; вещи были готовы и пара кремовых кожаных сумок со всем необходимым лежали в моей комнате; прощание со своей единственной подругой и Ирьеном; я была готова покинуть ненавистное мне место, и ждала магического самолета, летящего прямым рейсом «Сицилия-Палермо – Хейрос-Вейрон».

Мой рейс был ровно на четыре тридцать часов дня, и поэтому я была вполне готова закончить последние дела. Мой уход главы клана приняли вполне спокойно, и с восьмого числа шестого месяца двух тысяча одиннадцатого года, я была свободным магом без собственного клана, но носящая фамилию Неса-Бьянки в честь своих родителей. Вылетела я из Палермо не с пустыми руками — у меня было ровно четыре конверта, и все они приличной суммы. Первый конверт — накопленные деньги путем продажи амулетов, которых я создавала в свободное время, ювелирных изделий, лечении людей, и многом другом. Во втором конверте был ключ от банковской ячейки — в нем содержалось богатое наследство моих родителей от их собственных, которые давно погибли, да и пополнялся он раз в месяц Клариче и Анджело небольшими суммами. Третий конверт был передан главами Клана, как знак примирения и прощения за причиненную боль. Четвертый конверт же был передан моей подругой, которая тоже не сидела просто так все это время. Я была финансово...богатой, и посему волноваться по поводу денег не стала.

Самолет взлетал чуть раньше назначенного — до аэропорта я добралась быстро, и села в салон, предварительно пройдя регистрацию. Когда же будничный итальянский голос с английским акцентом известил о том, что пассажиры прибыли на полу-остров Хейрос, город Вейрон, в одноименный аэропорт, я была твердо уверенна в том, что готова к началу своей... новой жизни, как бы иронично это не звучало.

Реальность — понятие растяжимое. Не каждый может отделить прошлое от настоящего — ведь то, что происходило пять минут назад — есть прошлое. Что же есть настоящее?

Я провела два года в Вейроне. За это время я приобрела на накопленные деньги в Палермо небольшой дом в спокойном районе мегаполиса — Мистичисмо, предназначенного, собственно, для обычных семей — но именно бытовая жизнь и привлекала меня в этом мистическом городе. Домик был продан по сравнительно маленькой цене — что, впрочем, неудивительно — дом был в ужасном состоянии, можно сказать в плачевном. Хоть какой-никакой ремонт был, крыша была, сад был в более или менее сносном состоянии, да и квадратура была нужной, кроме того хозяйка — молодая вампирша (видимо сама являющаяся причиной такого состояния дома), была вполне милой. Других подобных домов я так найти и не смогла — пришлось довольствоваться тем, что есть, а плюсы были — домик располагался в удобном месте и все было под рукой.

С соседями я познакомилась быстро и постаралась обустроить собственный дом. Он продавался без мебели, что было несомненно удобно — хотя бы потому, что я могла проявить фантазию и обставить домик так, как мне нравилось. Оставшиеся деньги я отложила, и довольно увесистый первый конверт, переданный мне главами Клана после ухода, был вскрыт. Полный ремонт дома и его перепланировка стоила мне одну десятой части конверта. Мне действительно везло с ценами. Его «наполнение» мебелью обошлось мне чуть меньше второй десятой части конверта. То, что осталось — а осталось, к моему удивлению, больше половины, я отложила. Все это продолжалось довольно быстро — к концу августа дом был готов, и там было вполне уютно. Я временно жила у соседей, любезно предоставляющий свой небольшой домик бесплатно — а те уехали куда-то. Куда — не сказали, но их ребенок был действительно рад вернутся в неизвестное мне место. Скорей всего, эти магические существа были с других планет, или даже измерений, и они были рады вернуться туда, а дом решили оставить мне, пока те не вернутся. Либо я внушала доверие, либо я действительно сдружилась с молодой семью. Вообще я склонна ко второму варианту.

Я готовилась к экзаменам, и смогла успешно сдать их — итог был таков: поступила в местный университет по общественным наукам, на кафедру педагогики и психологии. По правде говоря, я была удивлена, когда услышала о подобных высших заведениях — я не была уверенна в том, что они существуют в этом мегаполисе. Находился мой университет в том же районе, что я и жила — это было весьма удобно, да и пешком можно было пройтись, - всего лишь пятнадцать минут от ближайшей остановки. Проблем с поступлением не было, экзамены были сданы. Обучение начиналось осенью и я могла посещать дополнительные летние вводные лекции по желанию, что собственно я и делала. Я стала студенткой — бакалавр, дневное отделение, и меня это абсолютно устраивало. Ведь мой первый вопрос о жилье был закрыт, второй — об обучении, - тоже, остался лишь третий вопрос, закрытие которого позволяло мне некоторое время жить спокойно и изучать Вейрон.

Но самой трепетной осталась именно последняя тема. Я не могу сказать, что он был практически главным, потому что так утверждать было глупо, но и жить без заработка я не могла. Обучение должно было оплачиваться, и, по правде говоря, я промахнулась именно здесь. Я вспомнила об этом вопросе практически сразу после поступления, где у меня попросили внести первый взнос за семестр. Сказать, что была шокирована? Несомненно! Деньги, благо я догадалась их взять с собой в самый последний момент, были отданы, и вроде бы ничего — мой бюджет вполне располагал такую беззаботную жизнь еще, как минимум, года два, но сюда, в Вейрон, я приехала за своей независимостью и жить на деньги, которые мне дали, было бы противоречиво и странно.

Сначала я испугалась того факта, что поступила как раз-таки на дневное отделение — обычно студенты делают наоборот! Поступают на вечернее, а утром зарабатывают деньги. Изменить документы и подать заявку на вечернее отделение было кропотливо и долго, кроме того, поступившие студенты оказались немногим умнее моего — места были заняты. Как в таком огромном университете не хватило мест для маленькой мага? Без понятия, но карты легли именно так, и я была обязана что-либо делать. И я делала — я искала работу, думала над тем, какая именно профессия работает вечером, но на ум не приходила ни одна светлая мысль. Они были, но далеко не радужными, и представлять их как перспективу совершенно не хотелось. Я была в отчаянии. Вот-вот была готова сорваться и позвонить Ирьену или подруге, - попросить совета, отбросив свой стыд и гордость. Почему стыд? Я говорила громкие слова, что постараюсь сделать все сама — построить свою жизнь самостоятельно, и когда мне аккуратно возразили, что я слишком мала для этого — я вспыхнула гневом. Итог был понятен — я отказалась от любой помощи. Я не могла назвать это ошибкой — я была связана собственный обещанием, и лишь осознание своей ответственности, умение найти свой выход из ситуации — представлялся прекрасный шанс обучиться этому.

Но все же решение было найдено.

Я любила петь — я дополнительно занималась вокалом и пела на досуге просто так, когда выходила погулять в поле сама. Дом Ирьена был в пригороде, дальше самого Палермо, и открывался прекрасный вид на здешнюю природу. Я могла петь все больше и больше, надрывать связки или шептать слова на английском, - меня никто не слышал, и никому не было дела до меня. Равно как и мне до них. Я не считала карьеру певицы прекрасной перспективой — я не относилась к ней серьезно, это было... просто одним из многочисленных дел, которых мне нравилось делать. Возможно, в этом и была моя еще одна ошибка — ведь пение буквально спасло меня.

Я шла в университет. Рядом с моим домом было небольшое уютное кафе, куда я частенько заглядывала до учебы — если не успевала поесть дома, или же просто послушать живую музыку. Сюда же я заглядывала после учебы. Пропустить выступление певицы с чистым голосом под прекрасную музыку было непростительно. Сколько для меня, сколько для самого хозяина кафешки — весьма приветливого, но наглого и специфического, эльфа. И когда я, сверкая пятками, бросилась в кафе первый раз грозясь опоздать, застала опечаленную морду необычного эльфа. Хозяин кафе с длинным, и таким же специфическим, названием «Non tutti mali vengono per nuocere!» буквально за тридцать минут до выступления потерял свою певицу, и фирменных вечеров без прекрасного голоса юной француженки, больше не будет, - таков был диагноз.

Вот тогда-то и подвернулась я под горячую руку моего нынешнего босса. Необычная для своего эльфийского народа личность — Тамплиер Матьё, сразу же ухватился за возможность, как только услышал мое замечание о том, как это все-таки сложно — петь перед публикой. Спустя минуту расспросов, эльф буквально пихнул меня в руки приятной девушки — как оказалось, строгого стилиста, пришедшего прямиком из Ада в прямом смысле, и отправил на сцену. За считанные пять минут низкая по рангу демон привела меня в божеский вид. Никогда не забуду свое волнение, ненависть к наглой морде хозяина кафе, громкий стук сердца и последующую неожиданно пришедшую уверенность во время пения. Таким образом, после выступления, меня официально наняли певицей в небольшое уютное кафе, которого в народе просто называют Non tutti. Разумеется, ради приличия я отказалась, но зная настойчивость и упрямость эльфа, ухватилась за свою возможность и с новым мгновенным предложением согласилась. Моим боссом был специфический эльф с неизвестной планеты, со своими скелетами в шкафу, и скверным, я бы сказала еврейским, характером, но добрым и мудрым сердцем. Он стал своего рода первым другом в Вейроне, и большего мне даже не было нужно.

Моя жизнь наладилась — я училась в дневное время, пела в свое удовольствие вечером и при этом получала деньги за свое любимое дело, жила в собственном уютно-обставленном доме вместе со своим вторым другом. Я действительно стала ответственней, и моя душа как никогда была спокойна — в свободное время от пения и учебы, я занималась тем, что хотела всегда — писала книги, очерки, заметки, рисовала наброски и иногда целые картины, играла на фортепиано, создавая новые — собственные, мелодии и... просто наслаждалась жизнью.

Я не могу назвать свою жизнь серой и унылой. Она стабильна, - скажу я. Она скучна! - заявите вы. Но именно такой жизни я и добивалась, именно такой жизни хотела моя душа, и счастлива я сейчас как никогда. В мою жизнь врываются новые оттенки красок, каждый день, каждые «скучные» будни — я постоянно нахожу в этом неизведанном мире что-то новое и непохожее. Яркие краски обычных дней украшивают мое серебристое полотно жизни на фоне спокойствия и безмятежности, ведь стоит их только найти, стоит только найти эти маленькие вещи, разбавляющие наше бытие, и ни одна жизнь не покажется скучной.

Меня зовут Неса-Бьянки Нерина Анджело, и я довольна своей жизнью как никогда — ведь моя главная мечта сбылась и сбывается прямо сейчас.

Я живу.

Кто такие люди?
Что они из себя представляют? Разумное существо? Индивидуальность, обладающее своей волей и своими мыслями, желаниями, развивающимися непонятно откуда и созданные словно бы из ничего? И влияние как-будто идет из Вселенной. Абсолютно все.
Все затрагивает людей, и каждый воспринимает это все как-то по своему. Такие индивиды.
Кто такие люди, гордо именующие себя индивидуальностями?

Тонкая кисть, красящая пустотой строку «О себе».

Нерина — девушка спокойная, вежливая. Задумчивая, в какой-то степени даже хмурая. Склонна к меланхолии, но при этом умеет улыбаться. Она ценит жизнь такую, какая она есть, умеет ценить то, что рядом и молча радуется со всеми. Крайне осторожна в словах — девушка не хочет ввязываться в неприятности, и уж тем более спорить с людьми. Это пустая трата драгоценного времени, - пожмет плечами она. Предпочитает спокойную, безмятежную жизнь. Нерина мечтает об семейном уюте, небольшом доме, и тепле, согревающего душу, и старается дать его тем, кто смог остаться с ней долгое время. Она пытается помогать близким людям, но и также склонна к помощи совершенно незнакомым людям — если уверенна в том, что это не обман. Нельзя сказать, что Нерина доверчивая, но и ложью будет то, что маг не верит никому. Склонна анализировать, читать, проводить время с пользой — ей не интересны вещи, которые не несут хоть какого-то смысла. Она уважает себя и считается со собственным мнением — Нерина высказывает его, если считает это нужным, но и может соврать, почувствовав «опасность». Однако девушка весьма тактична и дипломатична — она старается пойти на компромисс, но не воевать. Бои считает недобрым, весьма недобрым делом, и сама в конфликты вступать не будет. Если на нее нападут и не оставят никакого выбора кроме как напасть в ответ — несомненно, она это сделает, но лишь защищая себя.

Весьма ценит жизнь и труд людей. Маг придерживается внутренних убеждений, у нее на все случаи всегда будет своя точка зрения, но Нерина не часто высказывает ее прямо — она склонна к молчанию, ибо, опять же, действительно не хочет себе проблем. Девушка экономна и щедра, и отдаст что-либо тем, кто действительно нуждается в чем-то гораздо больше ее. Но если кто-то пытается позариться на вещи, которые нужны ей самой, то она отвечает отказом. Не любит, когда трогают чужое, но это не значит, что Нерина осуждает их резко. Нет. Девушка предпочитает изучить личность, ее поступки, мотивации, прошлое, настоящее, то, что заставило сделать то или иной шаг — и лишь затем осуждать. Это тоже одна из тех причин, почему маг в основном молчит — она изучает собеседника в паузах разговора, его жесты, мимику — непринужденно следит за ним и поддерживает беседу. Ей интересны люди — ей интересно почему они так действуют, что заставляет их — люди для самой Нерины загадка, и она любит разгадывать их постепенно. Выступает в основном в роли наблюдателя, и вмешиваться в чужие дела не любит.

Существует ли дружба?
Определенно да. Разная бывает дружба — ведь каждый воспринимает ее по-разному. Кто-то отдаст жизнь за друга. Кто-то лишь пожмет плечами и с радостью предаст самим. Ну а остальные лишь будут искать окольные пути — стараясь не навредить себе и другу.
Я признаю существование дружбы. Но другой — я не готова отдать себя во имя кого-либо. Порой Смерти стоит сказать «Сейчас».
Существует ли дружба, во имя которой разрушают жизнь?

Имя: Дэрана;

Раса: Магическое существо хрен поймешь какой расы, правда;

Возраст: Дэрана умалчивает по поводу своего возраста, а по виду сказать нельзя.

Внешность: Дэрана — это собака. Собака, породы Финский шпиц. Миловидная мордочка кремового цвета, мех приятного темно-каштанового оттенка, а глаза большие-большие, словно изумруды с синеватым отливом. Также над глазами есть два бежевых пятна, и на груди есть примечательное, маленькое, белое пятнышко. Собственно, мех груди и живота темного оттенка, как и задняя сторона хвоста. Кончики ушей, впрочем, тоже темнее основного цвета.

Характер: Дэрана вредная собака, не смотря на свой миловидный внешний вид. Обожает, когда ее рисует Нерина, или когда та фотографирует ее. Весьма недоверчива к незнакомцам, навязчива и практически никогда не затыкается — она постоянно добавляет какие-либо комментарии по эмпатической связи. А может, это всего лишь ее бессвязные мысли.

Вообще весьма трепетно относится к своей хозяйке, и не любит, когда ту обижают. Терпеть не может, когда ее называют «просто собакой». Нерина же в свою очередь не любит называть Дэрану питомцем, и категорически запрещает той называть Нерину хозяйкой. По сути, они друзья, и маг всегда готова ее выслушать и терпит ее болтовню — у нее даже голова не болит и не жалуется вообще. Дэрана действительно это ценит и всячески старается заботиться о своей подруге. Обладает доброй душой, ей тоже интересен мир, пусть она и вредничает по поводу и без, шутит и сарказмничает впопад или нет — но Дэрана говорит всегда честно и прямо.

Сила: Никакими отличительными силами Дэрана не обладает, ну или просто не показывает — разве что телекинезом, помогая своей способностью по дому. Острое обоняние, слух тоже входят в этот список. Способна общаться с Нериной по эмпатической связи — хотя это скорее заслуга последней, когда маг спасла Дэрану от гибели, и из-за сильных эмоций возникла вот такая вот связь. Кроме этого, она способна читать, и говорить на человеческом языке и пару мертвых, потусторонних — она по натуре лингвист. Особых данных в целом нет.

Война бессмысленна.
Вся эта вечная борьба, противостояние — все это вечно. Это будет, было и есть всегда, и сражаться за какую-то определенную сторону бессмысленно. В конечном итоге никто не выиграет, и никто не проиграет — лишь будет считать потери, хороня своих товарищей. Существует баланс. Баланс миров. И он будет существовать и пересекать границу смысла нет — наш мир будет хаотичен.
Без тьмы не будет света. Ведь чернота бездны подчеркивает свет белого.
Без света не будет тьмы. Ведь ослепляющий свет выделяет черноту бездны.
Отдавать жизнь за то, что не имеет никакого смысла — лишь боль и кровь, я не считаю нужным.
Война бессмысленна.

Полностью нейтральна. Пофигистичное отношение, в общем.

Раса не имеет значения.
И никогда не будет иметь. Кто мы такие, чтобы называть себя лучше, лишь потому, что отличаемся от других? Все равны? Нет. Но разделять кого-либо лишь из-за расы, ставить две неприступные стены между двумя расами на всю обреченную вечность бессмысленно. Всегда найдутся те, кто проломят ее. Всегда есть шанс на то, что кто-либо изменится — и не факт, что хорошо. И не правда, что плохо.
Раса не имеет значения.

Волшебник.

Мы привыкли смотреть на внешность.
Это нормально. Да, это абсолютно нормально. Довольно сложно беспристрастно смотреть на того или иного создания, игнорируя его внешний вид. Я не виню и, не дай Создатель, сужу таких людей. Это заложено у нас, к сожалению, в генах. Внешность может сказать многое — это психологическое. То, как люди двигаются, говорят — это тоже внешность. И волей-неволей запоминаешь и примечаешь ту или иную привычку. Это нормально. Это абсолютно нормально, осознавая насколько жестоко... насколько больно звучат эти слова.
Мы привыкли смотреть на внешность.

То, что выделяет из толпы.

Я никогда не говорила, что урод. Но и писанной красавицей я назвать себя не могла. На мою внешность люди не сильно обращали внимания, а может и обращали - но комплиментов я как таковых слышала редко. Мне почти никогда не говорили слова лести, а может и правды. Однако, по правде говоря, я редко обращала на это внимание вообще. Я не героиня сказок, чтобы обладать внешностью убивающей, чарующей — но и не являюсь чем-от отвратным существом, чей вид лишь заставляет содрогнуться. Нет. Я благодарна своим родителям за свою внешность, за правила этикета и танцев Ирьена, понявший меня как и во многие остальные дни. У меня обычная внешность, золотая середина, и я довольна этим. Внешность не мешает мне жить.

Глядя в зеркало, я вижу обычную студентку, заканчивающую университет с отличием — темные волосы непонятных оттенков, слегка вьющиеся от природы, высокие и, как там говорят?аристократичные скулы, пухлые губы и... простые глаза серовато-болотного цвета. Вздернутый нос, нежная и чувствительная кожа, за которой я ухаживаю не первый год, тонкие черты лица в целом и хрупкая фигура. У меня нет особых мышц, но зато благодаря урокам фехтования с рапирой обостренная реакция, аккуратные и осторожные движения, хорошая осанка и просто изучающий взгляд. Возможно, именно его люди и бояться.

Ну а одежда... Я не придерживаюсь определенных рамок в своем гардеробе — в гардеробной есть множество одежды различного стиля. Но в основном это простого покроя платья, спокойные цвета, изредка разбавляемые естественным макияжем и правильно подобранными аксессуарами. Брюки классического кроя, различных материалов. Есть и потертые джинсы с прилегающей толстовкой, которую я одевала иногда прогуляться. Обувь тоже разная — невысокие каблуки, платформа, кроссовки для бега и просто различные балетки. Пиджаки, блузки, рубашки, кофты, свитера, плащи. Описывать достаточно долго, но в основном мою одежду можно приписать к одному стилю — английскому. Конечно, есть то, что выбивается из него, и поэтому я просто предпочитаю говорить смешанный. Девушка всегда должна уметь удивлять людей, верно? Да и невысокий рост — всего-то сто шестьдесят восемь сантиметров, позволяет выбирать одежду нужную.

Магия — дело хитрое, сложное и наводящее.
Не каждому она дается, ведь не каждый может сосредоточиться и сотворить из ничего нечто, позволяющее защитить себя. Многие осознают ее мощь, ее силу, ее власть, но не каждый понимает, что ты обретаешь помимо силы. Слабость. Слабость и ответственность на своих плечах, груз, выдержать которого сможет не каждый. За магией всегда ходят беды — и чем древнее, и чем могущественней она, тем боль и оплата будет выше.
Магия всегда требует платы
Магия — дело сложное и разрывающее.

Относительно-средняя физическая подготовка, преобладает не сила удара, а скорость, движения, ловкость и грация. Эти параметры развиты достаточно хорошо для смертного человека, но собственная техника боя Нерины зависит от того, насколько быстро она будет реагировать, а не от того, сильно ли она ударит или нет. Такова техника боя с рапирой, не тяжелым предметом, и, в принципе, маг владеет им достаточно хорошо. Умеет обращаться с холодным оружием, девушка догадалась развивать выносливость, повышать болевой порог — фактически, на вид она кажется слабой, но у нее стройное и довольно натренированное тело. Мускул, как правило, не так много, так как комплекция не позволяет. Однако Нерина способна отразить кое-какие удары — в основном она делает ставку на свою высокую ловкость, легкость и быстроту реакции.

Повседневные навыки.

• Апперцепция.
Восприятие псионических полей, считывание информации с биополей, то есть персонаж способен определять расу и примерный уровень сил персонажа, которого встретил.

• Телекинез.
Способность двигать предметы взглядом и силой мысли. Развита достаточно хорошо, и Нерина в основном пользуется им при уборке дома — удерживает предметы в воздухе минут двадцать-тридцать, и передвигает особо тяжелую мебель — пятнадцать минут точно. Но, как правило, в бою пользуется редко. Своими навыками телекинеза гордится, так как вполне способна удерживать много предметов в воздухе одновременно и переставлять средней массой предметы вместе — до пятнадцати вещей. Передвигает минут пять-шесть.

• Телепортация.
Способность перемещаться на расстоянии горизонтальной поверхности. В принципе, тоже хорошо развито, на уровне с телекинезом — пользуется часто, но так, чтобы люди не заметили. Из-за хорошего воображения и расчета не боится факта того, что нечаянно упадет с высоты метров эдак тридцать. Таким образом, во время каникул, недельку-две путешествовала по миру.

В какой-то мере, Нерине было обязательно изучать эту магию, и владеет ею она на относительно-высоком уровне. Большая часть уроков была посвящена именно магии воздуха, и поэтому маг долго их не забудет. Конечно, основная специализация Нерины это врачевание, и пользуется воздухом она лишь в некоторых случаях — редких нападениях, например. И на всякий случай для боев, если таковые и будут в ее спокойной жизни. Воздух она развивает по наставлению Ирьена и ее личного наставника, так как вполне понимает — все же эта магия может спасти жизнь, и владеть ею для самообороны тоже не помешает. Заклинаний знает относительно много, но пользуется ими редко. Проявляется магия в разных видах — что только Нерина не практиковала!
В основном пользуется лишь тремя заклинаниями, на крайний случай. Конечно, они все не очень высокой сложности, да и не думала Нерина сама, что будет сталкиваться с опасными противниками.

Entzun nire dei eta haizea sor honetan.
Это заклинание позволяет девушке создать ветреное воплощение — в основном это птичка высотою в метр и попасться под ее крылья не очень круто. В то время пока она атакует, Нерина быстро сматывается.

Gaudete.
Простенькое заклинание, с латыни переводиться как «разбить». Собственно, просто сильный ветер, не действующий на призывателя, и Нерина, атаковав, бежит со всех ног. Почти все ее атаки предназначены для того, чтобы призвать, а потом смотаться от поля как можно дальше.
ਉਪਰ ਵੱਲ (Upara vala).
Дословно переводиться как «ввысь». Позволяет девушке поднять противника ненадолго в воздух — в зависимости от количества повтора слова, противник висит в воздухе. Если произнесено раз пять — то три минуты, если шесть — пять, и так далее. Самый действенный способ смотаться с поля боя подальше.

Авторская сила.

Магия лечения с помощью восприятия цветов и ауры.
Основана на стихии воздуха. Лечит людей и магических существ с помощью определенных манипуляций - она влияет на их ауру и манипулирует ими с помощью цвета, запаха и эмоций.

То есть влияет непосредственно на их восприятие, и с помощью воздуха способна передать те или иные запахи, оттенки и эмоции. В основном снимает боль, - от мелких ран до более крупных, таких как синяки, нанесенные не очень сильными физическими повреждениями; раны, нанесенные в бою простым клинком, не зачарованным как таковым. Специализируется в основном на раны психические, то есть душевные, физические же Нерина лечить не хочет, посему свою магию не развивает. Зато хорошо специализируется в травах, лекарствах - она лечит что-либо и кого-либо, но традиционным способом.

• Амулет. Ловец снов.
Выглядит как обычный ловец снов, однако в центре как круга пустого, как такого, нет - в него вплетен необычный камень ярко-синего цвета. Ловец снов действительно защищает девушку от злых духов, хотя сама Нерина лишь улыбается и пожимает плечами, говоря, что сны ее хуже уже быть не могут. Ярко-синий камень же обладает наоборот атакующей функцией - в нем заключена сила воздуха — ветров, и способно хорошенько пульнуть в незнакомца мощным, относительно, шквалом ветра - оглушить и удивить точно, но сбить с ног и причинить особые повреждения - навряд ли. В каком-то смысле, это тоже часть самообороны, так как достаточно зажать камень и заклинание активируется само, а Нерина получит способность убежать оттуда к чертовой матери. Камень подарен, разумеется, ее подругой, которая как раз таки специализируется на запечатывании своей магии воздуха в предметы. Как пробный вариант, срабатывающий не один раз. Непосредственно, Нерина возвращалась за ним, так как терять такую безделушку не хотелось, особенно действие камня вполне неограниченно.

• Брошь.
Брошь овальной формы - черная, с такого же цвета ониксом. Обычно Нерина постоянно носит ее с собой либо в сумочке, либо прикалывает на одежду. В общем-то, камень непосредственно заколдован на лечебные свойства. Свою жизнь, точнее стабильное психологическое состояние, волшебница поддерживает с помощью него. Да и соклановцы-алхимики одобрительно покачали головами. Если оникс и вправду выполняет функции, кроме приписанной ему магии, то Нерине действительно повезло с ювелиром.

Дом — это что-то волшебное.
Такое теплое, это такое место где тебя ждут. Действительно ждут. И не важно, люди ли это, или животные. Сам дом — сам дом тебя ждет. Стены. Пол. Тиканье часов. Комнаты ждут тебя, и когда ты зажигаешь камин, включаешь телевизор и пьешь чай, укутавшись в теплый плед, осознаешь — ты действительно дома.
Многие ищут дом. У меня он есть. И я безумно благодарна чему-то потустороннему и всемогущему за то, что дал мне это. Дом — это спокойная жизнь.
Дом — это что-то волшебное, ведь он не требует взамен ничего.

Планета Земля; полуосторов Хейрос; город Вейрон; район Мистичисмо; улица Россо; дом номер 8.

Мы храним то, что дорого.
В воспоминаниях. Глубоко в себе. А может быть трепетно держа в руках, боясь сломать и уронить. Храним что-то важное, что-то дорогое сердцу. Подаренное на хранение. Иногда мы просто не задумываемся о том, что этого не должно быть в нашей жизни. Воспоминания — есть воспоминания, и часть их всегда будет в нас. Что-то дорогое всегда есть в нас. Это не стоит забывать. Однако жизнь продолжается. И порой некоторые люди просто не могут отпустить то, что дорого сердцу лишь потому, что боятся.
Боятся боли.
Своей.
Мы храним то, что дорого нам.

• Рапира.
У девушки в ножнах храниться тонкая рапира. Легкая, из сплава неизвестных материалов, из черного металла и полностью матовое. Также исписано словами на древнем языке, сама Нерина предполагает что это не более, чем благословение клана и они магическую силу толком и не хранят. В принципе, больше ничего отличительного нет — рапира как рапира, без всяких примочек. Разве что черное, и матовое. И очень твердое, острое.

Девушке можно дать столько же, сколько ей есть на самом деле — лет восемнадцать-двадцать. Реальный возраст — ровно двадцать лет.

---

[Что нельзя делать при сражении?]
Описывать действия противника; приписывать новые заклинания и способности, не указанные в анкете; мухлевать (манчить, как тут это называют).
[Что такое Вейрон?]
Несуществующий мегаполис на полу-острове Хейрос, в котором происходят основные действия во многих эпизодах. Собственно, полный полет фантазии, и мегаполис, где живет мой персонаж.

Музыка похожа на магию. Звук за звуком складывается мелодия. За мелодией прячутся чувства. А чувства распахивают окно, глядящее ровно в душу. Обнажая что-то заветное, мы пишем... Мы пишем. Пишем что-то, пишем что-то дорогое. И не всегда понятное. Это что-то всегда идет от души. Это мелодия души. Это магия. Магия души. А ведь музыка так похожа на магию.
~~~
—...Oh, today I'm just a drop of water
And I'm running down a mountainside...
~~~
Магия эта непонятная. Каждый раз, когда ты колдуешь вот так — вот так вот от души, даже не замечаешь то, что происходит рядом с тобой. Просто погружаешься в свою мелодию, отдаваясь словам. Перед глазами мелькают картины... нет, воспоминания: запахи, люди, слова и чувства. И ты не можешь остановить это. Они просто проносятся перед твоими глазами, а ты поешь. Поешь мелодию души. Мелодию непонятную.
~~~
—...There's a ghost upon the moor tonight
Now it's in our house...
~~~
Непонятную потому, что после очередного исполнения ты никак не можешь разобраться — действительно ли слова являются отражением того, чего ты хочешь? Порой просто садишься, и задумываешься над собственными словами: думаешь, размышляешь, терзаешься сомнениями. Но чтобы прямо там — на сцене, когда... ты творишь магию, магию души, когда ты обнажаешь свою душу — нет. И, если честно, думаю так и не должно быть. Потому, что когда ты творишь что-либо — ты не думаешь об этом. Ты просто делаешь это, как и всегда делал.
~~~
—...I'm an atom in a sea of nothing
Looking for another to combine...
~~~
И когда все заканчивается — невольно оборачиваешься назад, по сторонам — вспоминая, где ты находишься. Это действительно небольшая, личная тайна, которой не хочется с кем-либо делиться — и ты не делишься, ведь песня защищает тебя огромной стеной, позволяя забыть то, что забывать нельзя, но порой так важно забыть. Жизнь оставляет тебя в покое, давая отдохнуть. Отдохнуть от всего, от самого мира. Городская суета, проблемы, волнения — все это позади. Лишь слова остаются в мире, позволяя кричать и шептать, говорить и петь, созидать и разрушать.
~~~
—...There's a ghost upon the moor tonight
Now it's in our house...
~~~
А мир остается чем-то... чем-то далеким. И не всегда хочется к нему возвращаться — но приходится, когда последние аккорды магии каплями врываются в твой маленький мир и тогда приходится кричать. Кричать так, чтобы услышали. Сначала медленно, несмело, но затем все громче, громче и громче, под конец заставляя себя остановиться и музыка наряду с тобой оглушает, но затем лишь постепенно, постепенно, постепенно... утихает. И приходится вернуться обратно, заковывая собственную жизнь в цепи серых будней. Но в глубине души зная — что ты вернешься.
~~~
—...Be together at the Start of Time...
~~~

@темы: R. D. B., Анкета в СиТ~, Неса-Бьянки Нерина Анджело